все это, как говорится, дела ближайшего будущего, а сейчас перед нами стоит более насущная задача… – заключил он, окинув пытливым взглядом разведчиков.

– Я думаю, сэр, что пора не на словах, а на деле приступать к плану «А», – сказал Нокс, пытаясь по лицу посла понять, угодил он ему своим ответом или нет и, заметив, что складки на лбу у него разгладились, а в глазах мелькнул интерес, торопливо добавил:

– Время не ждет, сэр.

– Вы правы, генерал! Время не ждет.

Глава IV. Юго-Западный фронт (Сентябрь-октябрь 1915 года)

1

Ранним осенним, довольно туманным утром, наблюдая через бойницу башни давно заброшенной Хостинской крепости за мирно несущим свои воды Днестром, Аристарх заметил, что австрийские патрули довольно редко обходят левый берег, с которого ветер еще с ночи унес туманную завесу.

«Когда они зайдут за мыс, у нас будет достаточно времени для того, чтобы переправиться через реку и укрыться в близлежащем лесу, – подумал он, – а там по долине, ночью, можно беспрепятственно добраться и до наших позиций. Вот только проходит там сплошная линия обороны противника, или в ней есть разрывы? – спрашивал он себя, досадуя на то, что накануне очередного партизанского рейда по тылам австро-венгерской армии удосужился тщательно изучить оборону противника только на участке родной дивизии. Спешно готовясь к рейду, он не успел изучить позиции соседней Кавказской конной дивизии, которую солдаты и офицеры, называли между собой „Дикой“. Небольшая речушка, впадающая в Днестр, за свою многовековую жизнь вымыла в прибрежных скалистых породах глубокую расщелину, которая тянулась почти до селения Шупарки, где после летнего отступления проходила линия фронта. Даже в мощный цейсовский бинокль трудно было разглядеть, проходят ли поперек расщелины проволочные заграждения или нет…»

– Господин штаб-ротмистр, австрияки в двух верстах от нас! Семь кавалеристов внезапно появились из тумана и направляются к крепости, – оторвал Аристарха от наблюдения вахмистр Стронский, – видимо, что-то заподозрили гады.

– Всех немедленно в развалины комендантского дома, – приказал офицер, – у ворот крепости оставить четверых самых крепких гусар. Я сам поставлю им задачу.

– Слушаюсь, ваше благородие! – ответил вахмистр и стремглав, перепрыгивая через две ступеньки, слетел с верхней башни крепости вниз.

Вскоре во дворе послышались стук копыт и сдержанная ругань гусар, пытающихся загнать животных в полуразвалившееся от попадания артиллерийского снаряда здание.

– Скорее, враг не ждет, – спустившись вниз поторапливал Аристарх бойцов. Только увидев, как последний солдат скрылся за стенами комендантского дома, он направился к воротам, где его уже ждали гусары во главе с вахмистром Стронским.

– Я же сказал, что хватит четырех молодцов, – недовольным голосом промолвил Аристарх, – неужели ты думаешь, что мы впятером не справимся с австрийским патрулем. Да и не австрияки это вовсе, а какие-то оборванцы, то ли казаки, то ли кавказцы из состава Дикой дивизии, – добавил он, внимательно рассмотрев приближающихся конников в бинокль. Они были в черных бешметах. При ближайшем рассмотрении шашки и кинжалы у всех без исключения были богато разукрашены. Черные папахи всадников были лихо откинуты назад, открывая до черноты обожженные солнцем лица с резким очертанием морщин, без слов говорящих о том, что все они прибыли на фронт из далекой стороны с жарким светилом и скалистыми, обдуваемыми ветрами вершинами…

Заметив, что, не доезжая с полверсты до крепостного моста, кавалеристы спешились и залегли, штаб-ротмистр, взглянув на гусар, радостно воскликнул:

– Да это же пластуны с дела возвращаются! Ну что же, устроим им дружественный прием и хотя бы разомнемся от долгого сидения в крепости.

Гусары довольно заулыбались, предвкушая молодецкую забаву, только вахмистр, укоризненно покачав головой недовольно пробурчал:

– Как бы эта забава нам боком не вышла, ваше благородие.

– Ничего, посмотрим кто кого. Заодно и проверим легенду, которая ходит в войсках о зверином нюхе и осторожности пластунов.

Расставив людей по обе стороны от входа, Аристарх через широкую амбразуру в стене с интересом наблюдал за дальнейшими действиями конников.

Через четверть часа после того, как кавалеристы спешились и залегли, на дорогу, ведущую к воротам крепости, вышел один из них и, опустившись на четвереньки, начал изучать следы, затем, увидев конские яблоки, внимательно их рассмотрел, буквально обнюхал со всех сторон и только после этого возвратился к своим.

– Всем внимание… Сейчас эти «башибузуки» будут атаковать, – задорно промолвил Аристарх. – Шашки к бою! Использовать плашмя и только для отражения ударов.

Но к удивлению гусар, атаки не последовало. Все семеро всадников выехали к воротам в конном строю и, не доезжая до стен крепости полсотни саженей, остановились.

– Ваше благородие, разрешите моим охотникам укрыться в крепости до ночи! – прокричал выехавший вперед конник в долгополом черном халате с серебряными газырями на груди и в высокой черной папахе.

Аристарху ничего не оставалось делать, как откликнуться:

– С кем имею честь? – грозно спросил он.

– Честь имею представиться, прапорщик Ингушского полка Кавказской кавалерийской дивизии Муса Аушев со товарищи.

– Заезжайте шагом и только по одному, – приказал штаб-ротмистр.

Конники, выстроившись в колонну по одному, медленно направились к воротам.

Поравнявшись со стоявшим у ворот русским офицером, ингушский командир лихо спешился и, засунув плетку за обшлаг сапога, доложил:

– Господин штаб-ротмистр, отряд охотников под моим руководством, выполняя приказ командира ингушского полка полковника Мерчуле, провел разведывательный рейд по ближайшим тылам противника с целью обнаружения его скрытых резервов. Нами выявлены скопления германских и австрийских войск: до полка с артиллерийским дивизионом в районе селения Тороповцы и до трех батальонов австро-венгерских войск с артиллерийской батареей в районе селения Клишковцы. Все наши попытки переправиться через Днестр в районе селения Залещики, чтобы потом выйти в район селения Дзвиняч, не увенчались успехом. В этом районе у австро-германских войск усиленные патрули, поэтому я принял решение выходить южнее, но прежде переждать день в хотинской крепости, а с наступлением темноты пытаться пробиться к своим в направлении селения Шупарки.

– Честь имею представиться, штаб-ротмистр гусарского полка Баташов, – обрадованно промолвил Аристарх. – Рад встрече с соратниками по оружию.

Офицеры обменялись рукопожатиями и отошли в сторону от спешившихся кавказцев, которые, дав коням корм, уже оживленно общались с гусарами.

– Вы прекрасно говорите по-русски. – Баташов с интересом окинул взглядом крепкую, ладную фигуру горца, выглядевшего лет на двадцать пять.

– Здесь нет ничего удивительного, – воскликнул Муса, – у меня были хорошие учителя во время Японской кампании.

– А я о Русско-японской войне знаю только от отца, – с сожалением сказал Аристарх. – Но оставим воспоминания и вернемся к нашим реалиям. Мой партизанский отряд вот уже в течение недели осуществляет ночные рейды по тылам врага и порядком подустал. Да и продовольствие, так же, как и фураж,